
А что же Город и его жители? В художественном мире Д. Исабекова он занимает значительно большее место, и является прежде всего в жанровом обличии драмы, единственного пока романа и повести «Транзитный пассажир». В основном городским писателем (тематически) и жителем становится и сам Дулат, уже с 60-х годов. Это город уходящей советской эпохи. Начиная с драмы «Приемные дни ректора» (1975) и до сатирической пьесы-сказки «Прощальный вальс» (1988), перед нами проходит, на первый взгляд, достаточно пестрая галерея представителей эпохи конца 70 и 80-х годов: старые и молодые, преимущественно среднего возраста люди, ставшие горожанами уже по собственной воле, хотя не все. Бывшие аульчане сиротливо смиряются со своей участью (Зейнеп, Салиха), и напротив, так называемые, асфальтные казахи чувствуют себя в своей стихии. Компромисс между ними возможен (Саргел – Каратай), но искренняя дружба и взаимопонимание исключены. Исабеков исследует в первую очередь переходную «компромиссную» психологию горожан и подводит нас исподволь к тому, что в советское время урбанизм восторжествовал. Это пока, так сказать, Пиррова победа, потому что Город, при всех его достоинствах и соблазнах, Домом не стал, или по аналогии с Б. Шоу стал прежде всего Домом, где разбиваются сердца и судьбы. Но в доме этом предстоит теперь жить, и уже не одному поколению. Жить в борьбе за сохранность своей национальной души, менталитета и культуры, потому что космополитизм, в виде советской интернационализации и русификации, не только обезличивает человека, но национально расподобляет (Тагай и Алтын). Уходящий советский Город ускоренно становился национальным, казахским за счет вынужденной миграции сельчан, т.е. прежде всего количественно национальным. Но тогда на первый план выходили проблемы отцов и детей, учителей и учеников. Будучи еще общесоветскими проблемами, они получали у Дулата подчеркнуто национальную подоплеку: главное противостояние его героев обнаруживается в процессе выхолащивания культурно-этнических ценностей, сопротивляться которому способен далеко не каждый.